Так, сценарий, соответствующий целям Парижского климатического соглашения, приведет к четырехкратному росту потребности в минералах для экологически чистых энергетических технологий к 2040 году, а обнуление выбросов СО2 к 2050 году потребует в шесть раз больше минерального сырья, чем сегодня. Основной источник роста спроса — электромобили и аккумуляторы, быстрее всего будет расти потребность в литии (в 40 раз), графите, кобальте и никеле (примерно в 20–25 раз). При этом в МЭА отмечают как угрозу недостаточное предложение минералов и пять главных рисков, которые могут привести к перебоям в их поставках и скачкам цен: это высокая географическая концентрация добычи и обработки, длительная реализация проектов (в среднем 16,5 от разведки до производства, оценили в МЭА), истощение ресурсов, рост социально-экологических требований к компаниям и высокие климатические риски при добыче сырья для новой энергетической модели. Впрочем, в МЭА полагают, что такие риски управляемы, а поставщикам и потребителям ресурсов удастся договориться и о беспрерывных поставках, и о снижении коррупционных и экологических последствий бума спроса на сырье в развивающихся странах, частично компенсировав его увеличением переработки металлов. Иногда одна страна может отвечать за половину добычи конкретных минералов — так, на Конго и КНР приходится 70% и 60% мировой добычи кобальта и редкоземельных металлов в 2019 году (см. график).
В обработке концентрация еще выше. На КНР в обработке никеля приходится 35%, лития и кобальта — 50–70%, редкоземельных металлов — почти 90%. «Китайские компании также сделали значительные инвестиции в зарубежные активы в Австралии, Чили, Конго и Индонезии»,— отмечают в МЭА. Львиная же доля производства конечной продукции сосредоточена в КНР, ЕС и США.
Алексей Шаповалов
Источник - Газета "Коммерсантъ" №77/В от 11.05.2021, стр. 2
